Корреспондент газеты «Время» беседует с директором Центра актуальных исследований “Альтернатива” Андреем ЧЕБОТАРЁВЫМ.
— Андрей, после того как правительство получило пинок от крупнейшей в депутатском корпусе фракции, есть основания по-прежнему считать наш парламент “карманным”?
— Парламент — лишь инструмент, который оформляет то, что предложило правительство. “Карманный” парламент — это нормальное явление в режиме так называемой управляемой демократии. В Казахстане нет реальной конкуренции между правительством и парламентом, которая влияла бы на качество принимаемых законов. Борьба сегодня имитируется на уровне депутатских запросов, иногда — претензий и упреков на правительственных часах. Единственное заметное противостояние двух ветвей власти было в далеком 2003 году, когда парламент выступил против инициированного правительством проекта Земельного кодекса. Больше подобных прецедентов не было.
— Почему? Парламентская оппозиция чересчур вялая?
— Народные коммунисты поднимают весьма острые социальные вопросы. Но у них “тихо-скромный” стиль поведения, вся их деятельность сосредоточена на депутатских запросах, поездках в регионы. Они ни разу не предложили своих законопроектов. Акжоловцы ведут себя более эпатажно. Взять хотя бы недавний выпад их лидера Азата ПЕРУАШЕВА с критикой комитета таможенного контроля Минфина, развесившего свои флаги на таможенных постах. Партия “Ак жол” предлагала собственные законопроекты, в частности о парламентской оппозиции. Но, похоже, дальше громких заявлений в СМИ дело не пошло.
— Недавно российский эксперт Модест КОЛЕРОВ на лекции в Алматы заявил, что в Казахстане к власти придут нацпаты. Как думаете, этот прогноз имеет под собой реальную основу?
— Это прогноз, не основанный на каких-то знаниях и тем более исследованиях. Думаю, слова Колерова были эмоциональной реакцией на агрессивный выпад в его адрес группы молодых людей во время его лекции. Реальных оснований утверждать, что национал-патриоты придут к власти (по крайней мере, в обозримой перспективе) нет. Они не представляют собой какой-то серьезной консолидированной силы. Их очень много, но они даже между собой договориться не могут.
— А если предположить, что одна из групп влияния в Казахстане рано или поздно изберет национал-патриотическое направление?
— Все группы влияния в политической элите Казахстана нацелены на обеспечение собственных политических и экономических интересов. Все остальное — лишь инструменты для их продвижения. Попытка встать под нацпатовские знамена будет лишь популистским заигрыванием с определенной частью электората. Если на этой волне начнется закручивание гаек в сфере межэтнических отношений, то это негативно отразится на социальном самочувствии представителей некоренных этносов. Но все же, думаю, дальновидные политики хотят рассчитывать на поддержку той же России. Поэтому противопоставлять ей национал-патриотическую идею вряд ли кто будет.
— Кстати, Модест Колеров заявил, что Казахстан нужен России лишь для того, чтобы защитить ее от угрозы с юга. А Россия Казахстану, чтобы использовать ее ресурсы в случае агрессии со стороны Афганистана, Пакистана, Китая. Неужели смысл Таможенного союза только в домашней самозащите?
— На мой взгляд, Россия хочет установить определенную гегемонию на постсоветском пространстве, используя Таможенный союз. А Казахстан, возможно, имеет претензии на официальный руководящий статус в рамках будущего Евразийского экономического союза. Думать же, что Таможенный союз создан в военно-политических интересах, неверно — этот проект направлен на реализацию экономических целей.
До тех пор пока России нужно дружественное казахстанское государство с предсказуемой внешней политикой, угрозы суверенитету нашей страны со стороны Москвы нет. Проблема скорее в неравных возможностях двух стран в процессе взаимодействия. Таможенный союз способствует расширению присутствия российского бизнеса в РК. Тогда как казахстанский бизнес особых преференций в России не получает. При этом Казахстан не может повлиять на соблюдение другими участниками интеграционного объединения достигнутых договоренностей. В России и Казахстане очень похожи системы государственной бюрократии. Поэтому они не могут конструктивно взаимодействовать между собой. Это серьезная проблема, но пока она еще не приобрела угрожающего характера.
«Время», 5.10.2013 г.
Лэйла Басарова
