Послезавтра в стране пройдут досрочные президентские выборы. Электоральная кампания прошла спокойно, без эксцессов. Результат ее был известен давно, и казахстанцев больше интересовало то, что будет по ее окончании. Как сложится кадровая ситуация после выборов, будет ли проведена политическая реформа и какие месседжи посылает глава государства населению? Об этом и многом другом мы поговорили с политологом, заместителем директора Центра актуальных исследований «Альтернатива» Сергеем Акимовым.
Интриги быть не могло
-Можете ли вы подвести некоторые итоги электоральной кампании и оценить уровень нынешних выборов?
— По уровню конкуренции, качеству работы конкурентов действующего Президента, по освещению в СМИ и многим другим признакам можно сделать вывод, что главной и, по сути, единственной целью текущей электоральной кампании была дополнительная легитимизация главы государства на случай углубления негативных экономических тенденций. Все остальное, по большому счету, вторично. То есть, идеологам не нужно было применять какие-то сложные механизмы и схемы. Есть достаточно простая цель — провести выборы, причем провести их очень ровно, с очередными рекордными цифрами, и эта задача успешно выполняется. При этом интересно то, что нет даже имитации борьбы.
— Это все так, конечно. Но существует мнение, что нынешние выборы станут самыми честными и открытыми за всю историю. А самый главный феномен — в такой ситуации кандидаты не наберут вообще ничего…
— Абсолютно согласен. Рейтинги Президента, которые выведены социологами, очень близки к истине. Реально он имеет уровень поддержки не ниже 90%. То есть уровень просто запредельный, и это неоспоримый факт. Более того, в стране сейчас нет ни одного другого человека (хоть из правящей элиты, хоть из общественного сектора, хоть еще откуда), который потенциально может набрать больше 5%.
В этом плане выборы, безусловно, будут честными. Именно поэтому власть, собственно, и затеяла их. Открытые выборы в случае каких-то попыток расшатывания ситуации извне будут серьезным стабилизирующим фактором. Ведь открытые выборы на постсоветском пространстве — крайне редкое явление. В данном случае я говорил лишь о том, что, например, можно было поработать с протестным электоратом, как это делалось раньше. В любой стране, при любых условиях всегда есть недовольные, доля которых составляет не менее 5-10% электората.
В рамках текущей кампании эти люди просто не пойдут на выборы. Если бы в предвыборную гонку включили фигуру формата Жармахана Туякбая или Уалихана Кайсарова, то в любом случае Президент набрал бы свои 95% голосов, и набрал бы их абсолютно честно, но с точки зрения технологий работы с протестным населением такая модель была бы более правильной и тактически более выверенной.
— Как вам кандидаты? Как они отработали?
— Они вполне адекватные, нормальные и вменяемые люди, но, с другой стороны, они малоизвестны широким слоям населения. И в этом заключается парадокс. То есть, эти выборы для людей извне вполне соответствуют всем демократическим стандартам. Нет явной постановки, когда один Нурсултан Назарбаев выступает на фоне каких-то полудурков. Может показаться даже, что кандидаты имели какой-то реальный потенциал для борьбы, хотя на самом деле они его не имели просто потому, что не являются медийными лицами.
Изменится ли политическая конъюнктура?
— Что ожидается по окончании Президентских выборов? Ведь обычно после их проведения начинается тасовка колоды, и иногда из нее выпадают короли. Кто имеет больше шансов вылететь из основной политической обоймы, а кто, напротив, может сделать головокружительную карьеру?
— Я думаю, что нынешние выборы станут в некоторой степени исключением из правил. А вообще, если отследить тенденцию, то да, действительно, подобные перестановки были характерны для прошлых Президентских кампаний. Но мне кажется, что выборы выборами, а политпроцесс идет своим чередом. Поэтому я не думаю, что произойдет что-то экстраординарное. Вряд ли кто-нибудь из «топ-10» наиболее влиятельных чиновников попадет в опалу — такой сценарий маловероятен. Будут точечные перестановки, прежде всего, в правительстве, возможны какие-то пертурбации на уровне акимов. Думаю, что все-таки основные изменения коснутся министерского корпуса, и в первую очередь это касается социального блока. Уже сейчас видно, что очень серьезные процессы происходят вокруг Министерства образования, то же самое может начаться и вокруг других ведомств соцблока. В данном случае следует понимать, что после реорганизации правительства практически во всех министерствах сосредоточены колоссальные материальные ресурсы. По большому счету, министры могут участвовать в распределении финансовых сумм, сравнимых с состояниями местных олигархов. Достаточно посмотреть, например, на бюджет Министерства здравоохранения и социального развития или Министерства по инвестициям и развитию. Так что идет серьезная борьба за контроль над распределением этих средств.
Однако подобного рода процессы нельзя назвать решающими в масштабах государства или просто очень серьезными. Что касается традиционно ключевых постов — руководителя администрации Президента, премьер-министра и главы КНБ, то, думаю, после Президентских выборов там никаких изменений не произойдет. И дело не столько в том, что эти люди очень хорошо справляются со своими обязанностями, сколько в том, что заменить их, по большому счету, некем, потому как кадровый голод продолжает нарастать.
— На днях состоялась пресс-конференция, на которой представители пяти политических партий заявили о необходимости проведения парламентских выборов в январе 2016 года. Многие стали говорить о том, что грядет политическая реформа с «перезагрузкой» парламента. Возможно ли это?
— Я думаю, что стратегический выбор относительно парламентской модели был сделан в ходе предыдущей электоральной кампании, когда решено было отказаться, скажем, от десятка партий и сосредоточиться на развитии трех-четырех, что мы сегодня и наблюдаем. Полагаю, что перед будущими выборами в мажилис эта тенденция усилится, и реально на депутатские места будут претендовать три нынешние парламентские партии плюс, может быть, «Бірлік». Другие партии, я думаю, в этот процесс не включатся. Причина проста: власти нужна многопартийность, но не нужна лишняя головная боль. 10 политических партий — это много головной боли, и, что тоже немаловажно, их надо кому-то кормить. А кормить политические партии в условиях низкого уровня публичной политической конкуренции просто не имеет смысла.
Я думаю, что в перспективе будет плановое и контролируемое снижение монополии партии «Нур Отан», в том числе в парламенте. На это мало обращают внимание, но если смотреть в динамике, то формально «Нур Отан» постепенно теряет свои позиции. На мой взгляд, по итогам будущей электоральной кампании эта партия, безусловно, сохранит большинство, но ее роль в парламенте не будет настолько доминирующей. То есть формальная конкуренция будет нарастать. И это неплохо с точки зрения плюрализма мнений, с точки зрения развития какой-то конкуренции и, главное, с точки зрения восстановления доверия населения к парламенту, которое в какой-то период было практически полностью утрачено. Сейчас мы наблюдаем обратную тенденцию.
— Каким было бы идеальное соотношение сил в парламенте, если уж продолжать его дальше реформировать в сторону большего демократизма?
— Идеальным было бы, если бы «Нур Отан» имел большинство с небольшим перевесом. Тогда люди стали бы реально следить за работой парламента и интересоваться тем, что происходит в его стенах. Надо отметить, что такой вариант (как альтернатива) появился еще в 2007 году, однако его отложили в долгий ящик, но сейчас, думаю, снова им воспользуются. Что касается модели распределения мест, то, я думаю, «Нур Отан» сохранит за собой процентов 70, и в парламент войдут еще две партии из трех названных мною. Такая тенденция снижения представительства «Нур Отана» будет нарастать, и постепенно, через два-три электоральных цикла, мы можем прийти к тому, что эта партия не будет иметь большинства в парламенте.
В этом случае сразу возрастет интерес групп влияния к политическим партиям, обострится конкуренция, появятся многие инструменты и институты, характерные для стран с высокой степенью влияния парламента. Вообще, что касается конституционной реформы и возможного усиления роли парламента, то это вполне жизнеспособный, хороший механизм для решения проблемы преемственности власти. Он будет полезен и в так называемый постназарбаевский период. Почему достали из запасников эту модель? Потому что сейчас, в контексте текущих проблем (всем известных), говорить о преемнике просто нереально. В свою очередь, усиление парламента — это модель наиболее безопасная, спокойная, она выгодна практически всем элитам. Что произойдет в перспективе, если, конечно, такая реформа будет осуществлена? Во-первых, важность каждого места в парламенте многократно возрастет. Элитные группы будут стремиться заводить туда своих людей, чтобы отстаивать свои интересы. В свою очередь, Президент сможет регулировать баланс сил и давать каждой элите и группе влияния по заслугам путем дачи определенного количества мест. То есть, получится вполне устойчивая модель, которая устроит всех.
Все будет зависеть от него
— Какой вы видите роль Президента в ближайшем будущем?
— Давайте говорить откровенно. Очевидно, что с нашим Президентом все нормально, и в ближайшее время он никуда не исчезнет с политического небосклона. Но, тем не менее, перспектива транзита пугает практически всех граждан. И здесь не может не радовать то, что в отличие, например, от того же самого Ислама Каримова наш Президент реально готов к тому, чтобы делиться властью — в данном случае с тем же парламентом. То есть внутренняя готовность у него есть, а для человека, который так долго управляет страной, это очень редкая способность. Обратитесь к истории — и все станет понятно. В существующих условиях (речь идет об условиях в комплексе: и о поддержке Президента населением, и об уровне его влияния в стране, в том числе на элиты и т.д.) можно с уверенностью сказать, что Президент держит ситуацию под контролем. И, пожалуй, на 90% от него зависит то, как будет решен вопрос преемственности власти в перспективе. Очень важно, что об этом говорит сам Президент, а не только шепчутся различные эксперты и организации. Такие месседжи он посылает населению.
Я думаю, что в последнее время эти месседжи звучат серьезнее, чем раньше, и вполне возможно, что процессы начнутся. Но ни о каком одномоментном отходе Нурсултана Назарбаева от власти либо переходе к полной парламентской форме правления не может быть и речи. Процессы будут очень постепенными, мягкими, как, собственно, это обычно и происходит в Казахстане, когда речь заходит о каких-то острых, болезненных вопросах.
«Central Asia Monitor», 24.04.2015 г.
Дмитрий Шек
Фото: http://tengrinews.kz
