На вопросы «ИАЦ МГУ» ответил Андрей Чеботарёв, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива»
— Как Вы оцениваете прошедшие на днях структурные изменения и кадровые перестановки в центральных звеньях власти в Казахстане?
— Они стали довольно неожиданными. Хотя, в частности, принятым 18 ноября законом «О противодействии коррупции» предусматривается создание и деятельность Антикоррупционной службы как оперативно-следственного подразделения уполномоченного органа по противодействию коррупции. Очевидно, что таковым стало Национальное бюро по противодействию коррупции, входящее в состав также вновь созданного Министерства по делам государственной службы. Тем самым руководство страны максимально увеличило разделение функций и ответственности по линии организационно-кадровой и антикоррупционной деятельности в системе государственной службы. Сосредоточение же их в одних руках в рамках прежнего Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции серьезно усиливало позиции экс-председателя Кайрата Кожамжарова и его команды и создавало определенный дисбаланс в системе государственной власти республики.
Создание Министерства по делам государственной службы стало логическим шагом, во-первых, в процессе оптимизации структуры правительства, которая была проведена в августе 2014 года. Тогда были упразднены практически все агентства, за исключением одного, и посредством этого укрупнены ряд министерств. Теперь, как видим, на центральном уровне остались только министерства. Во-вторых, с точки зрения заметных изменений, которые влечет за собой исполнение принятого 23 ноября закона «О государственной службе Республики Казахстан». Последний фактически предусматривает усиление президентского контроля через МГДС за процессами назначения, продвижения и текущей деятельности чиновников всех уровней.
Назначение в связи с этим министром по делам государственной службы Талгата Донакова является вполне оптимальным, учитывая его большой опыт работы в Администрации Президента РК и дистанцированность от ведущих групп влияния. Хотя руководимое им министерство и входит в структуру правительства, но, скорее всего, также как МИД и Минобороны оно будет подотчетно непосредственно главе государства. Кожамжаров же при таком раскладе хотя и по-прежнему сохраняет позиции руководителя антикоррупционного ведомства, но уже ограниченного в полномочиях и подконтрольного МГДС.
Что касается остальных назначений, то для Алихана Смаилова и Марата Бекетаева, работавших ранее на разных постах в правительстве и назначенных помощником президента и замруководителя АП соответственно, это серьезное повышение в карьере. Президент явно расширяет круг приближенных к себе людей, проверяя таковых на различных позициях. Во главе же Высшего судебного совета в этот раз поставлен профессиональный судья Сергей Смолин. Представляется, что тем самым этот орган полностью сосредоточится на выполнении своих функций в судебной системе и перестанет на какое-то время быть инструментом влияния для возглавлявших прежде его персон из числа политических «тяжеловесов».
— Что ожидается по линии борьбы с коррупцией в связи с изменениями в действующем законодательстве?
— Закон «О противодействии коррупции», прежде всего, направлен не просто на борьбу с коррупционными правонарушениями, а на формирование в обществе атмосферы нетерпимости к коррупции и выявление условий и причин, способствующих ее проявлению. Важным шагом стало также расширение круга субъектов противодействия коррупции. Помимо государственных органов к ним теперь также добавлены квазигосударственные структуры (холдинги, национальные компании и т.д.), общественные объединения, иные физические и юридические лица. Очень важно усиление научно-исследовательской составляющей деятельности государства по борьбе с данным явлением посредством введения практики антикоррупционного мониторинга и анализа коррупционных рисков. Вместе с тем эту деятельность следует дополнить проведением экспертизы проектов законов и подзаконных актов центральных и местных государственных органов на предмет возможного выявления в них положений, способствующих проявлению коррупции.
При всем этом совершенствование законодательства само по себе не является гарантией возможного улучшения самого процесса противодействия коррупции. Этот процесс не должен замыкаться только на государстве и его органов. Следует расширить условия и механизмы участия заинтересованных граждан и институтов гражданского общества в борьбе с коррупцией и преступностью в целом. Особенно важно создать систему общественного контроля за деятельностью государственных органов всех уровней. Первый шаг в этом направлении сделан в связи с тем, что данный контроль и основные его атрибуты предусмотрены в также не так давно принятом законе «Об общественных советах».
В то же время общественные советы, которые будут созданы при центральных и местных государственных органах, смогут осуществлять общественный контроль преимущественно в рамках своей компетенции. А заинтересованные некоммерческие организации и граждане – только по их поручению. Кроме того, основными формами контроля определены общественный мониторинг, общественное слушание по разным вопросам и общественная экспертиза. Но последняя при этом касается только проектов принимаемых уполномоченными госорганами решений по вопросам, связанным с сохранением благоприятной для жизни и здоровья граждан окружающей среды.
С учетом всего этого общественный контроль будет осуществляться весьма ограниченным образом. Поэтому для его полноценного внедрения целесообразно принять специальный закон «Об общественном контроле». При этом распространить соответствующую деятельность можно в отношении таких важных вопросов, как своевременность и качество оказания различными госорганами тех или иных услуг населению, эффективности расходов средств государственного бюджета, проведение предварительной общественной экспертизы проектов отраслевых и территориальных программ и мониторинга их последующей реализации, а также обеспечение конституционных прав граждан в местах принудительного содержания. В общем, без участия общества и его институтов коррупцию искоренить силами одного государства не представляется возможным.
— Как раз завершился судебный процесс по одному из самых громких дел – экс-премьера Серика Ахметова и близких к нему людей из руководства Карагандинской области. Что думаете по этому поводу?
— Приговор в отношении лично Ахметова, безусловно, жесткий. В Казахстане же подобные меры в отношении людей такого ранга принимаются только с прямого указания либо согласия главы государства. В СМИ упоминаются разные версии, в чем именно мог «проштрафиться» экс-премьер перед президентом. Возможно, что он стал жертвой аппаратных интриг, в которых сам не преуспел. Но в любом случае ни прощение у главы государства, подобно озвученному экс-акимом Павлодарской области Ерланом Арыном, ни возврат государству 430 млн. тенге в качестве возмещения ущерба, как было с экс-председателем антимонопольного агентства Муратом Оспановым, на смягчение приговора не повлияли. Следовательно, реальная провинность Серика Ахметова гораздо серьезнее инкриминируемой ему судом.
Поэтому дальнейшая судьба экс-премьера зависит только от отношения президента к нему в обозримом будущем. Как показывает отечественная практика, высокопоставленные персоны, осужденные по коррупционным основаниям, крайне редко отбывают полный срок наказания. Например, в марте этого года в порядке условно-досрочного освобождения из мест заключения вышел бывший председатель Комитета таможенного контроля Минфина Серик Баймаганбетов. Он, кстати, тоже был осужден на 10 лет лишения свободы, но его помиловал лично глава государства. И таких примеров немало. Другое дело, что в своем большинстве эти люди фактически выпадают из правящей элиты.
«ИАЦ МГУ», 14.12.2015 г.
Фото: http://24.kz
