При всем многообразии вопросов, которые охватывает каспийская тематика, можно обозначить следующие два ключевых направления политики Казахстана в Каспийском регионе.
Это, во-первых, развитие топливно-энергетического комплекса, включая, прежде всего, добычу и экспорт углеводородного сырья. В основном это осуществляется в процессе реализации Государственной программы освоения Казахстанского сектора Каспийского моря (КСКМ), рассчитанной на период с 2003 по 2015 гг.
Во-вторых, участие в процессе межгосударственного взаимодействия в Каспийском регионе, прежде всего с остальными прикаспийскими странами на многосторонней и двусторонней основе.
Анализ событий последних двух лет позволяет выявить следующие неоднозначные тенденции политики Казахстана на Каспии.
В рамках определения правового статуса Каспийского моря. С подписанием в 1998-2003 гг. серии соглашений с Россией и Азербайджаном о разграничении дна Каспийского моря Казахстан фактически для себя уже решил основной каспийский вопрос, связанный с определением правового статуса и территориальным разграничением дна и акватории Каспия. Единственным неопределенным участком морских рубежей Казахстана является его граница с Туркменистаном. Вместе с тем каких-либо споров и проблем в отношениях Астаны и Ашхабада по этому поводу до сих пор не проявлялось.
С учетом данного обстоятельства Казахстан с недавних пор настаивает на том, чтобы вопросы разграничения морского дна решались исключительно между сопредельными странами. В частности, такую позицию республики озвучила в ходе прошедшего 19-20 июля 2011 года в Москве 29-го заседания Специальной рабочей группы (СРГ) по выработке конвенции о правовом статусе Каспийского моря директор международно-правового департамента МИД РК Зульфия Аманжолова. Она также отметила, что дальнейшая проработка вопроса о правовом статусе Каспия не повлияет на планы Казахстана по освоению недр своего участка его дна.
С другой стороны, на более высоком официальном уровне Казахстан выражает свою заинтересованность в долгожданном решении каспийского вопроса. В частности, согласование и принятие соответствующей конвенции признано «важным политическим шагом в международно-правовом обеспечении освоения КСКМ». Показательно в этом плане и заявление министра иностранных дел РК Ержана Казыханова во время открытия 30-го заседания СРГ, прошедшего 22-23 октября 2011 года в Астане. По его словам, «Урегулирование статуса Каспийского моря остается стратегически важным вопросом для Казахстана» и «В вопросе взаимодействия прикаспийских государств одним из главных элементов является делимитация морской акватории».
Судя по всему, Казахстан главным образом заинтересован в создании в перспективе четких и стабильных «правил игры» в Каспийском регионе. Пока же он пытается извлечь для себя определенные политические дивиденды, пытаясь выступать в качестве медиатора в отношениях между другими прикаспийскими странами. Правда, безуспешно, так как последние практически не воспринимают его в этом качестве.
В рамках освоения КСКМ. Согласно Государственной программе освоения КСКМ, Казахстан прошел два этапа ее реализации — создание условий комплексного освоения и ускоренное освоение и с 2011 года вышел на заключительный третий этап, связанный со стабилизацией добычи нефти и газа. Основными целями, которые предстоит достигнуть на данном этапе, являются выход морской добычи углеводородов на стабильно высокий уровень и преобладание в морских операциях эксплуатационной деятельности.
По данным Министерства нефти и газа РК, на июнь 2011 года на КСКМ выявлено более 120 перспективных структур, прогнозные ресурсы которых оцениваются в 8 млрд. тонн условного топлива, в том числе 4,5 млрд. тонн нефти. Казахстаном заключен 201 контракт на недропользование по углеводородному сырью, из которых 15 подписаны в формате соглашения о разделе продукции (СРП).
При всем этом обращают на себя внимание некоторые сбои в рамках сотрудничества Казахстана с Россией в рассматриваемой сфере. Прежде всего, это выразилось в выходе в прошлом году одной из ведущих российских нефтяных компаний «ЛУКОЙЛ» из проектов освоения участков «Аташский» и «Тюб-Караган», где после проведения буровых работ ничего не было найдено. Пока что «ЛУКОЙЛ» осваивает еще два казахстанских морских участка — «Жамбай Южный» и «Южное Забурунье». В то же время компания, судя по заявлениям ее представителей, столкнулась здесь с мелководьем и отсутствием способного работать в этих условиях бурового судна. Поэтому есть риски возможного пересмотра «ЛУКОЙЛом» своих отношений с Казахстаном не в пользу последнего.
Отсутствие углеводородов наблюдается и на месторождении Курмангазы, которое осваивается совместно с Россией, так же, как и входящие в юрисдикцию РФ месторождения Хвалынское и Центральное. Тем самым определенные выгоды от соответствующего сотрудничества имеет только Астана. Кстати, во время рабочего визита 17 марта 2011 года президента РК Нурсултана Назарбаева в Россию и его встречи с председателем российского правительства Владимиром Путиным последний фактически посетовал своему собеседнику по этому поводу. Это можно расценить как завуалированный сигнал о том, что Москва взамен выполнения договоренностей по Курмангазы ожидает от Астаны положительного решения каких-либо других, отвечающих ее интересам вопросов межгосударственного взаимодействия.
В связи со всеми этими обстоятельствами наиболее выигрышным моментом для России в рамках ее сотрудничества с Казахстаном в нефтегазовой сфере представляется ее транзитный потенциал. В данном случае речь идет об экспорте значительной части казахстанских энергоресурсов через российскую территорию.
Еще более сложной выглядит ситуация вокруг месторождения Кашаган, сроки добычи нефти на котором неоднократно переносились международным консорциумом по разработке Северо-Каспийского проекта. В последнее время казахстанские власти заняли довольно жесткую позицию в отношении последнего, стремясь избежать очередного переноса. Особенно показательным в этом плане стало заявление президента РК, озвученное в ходе его рабочей поездки в Атыраускую область 16-17 сентября 2011 года, о том, что начало добычи первой нефти на Кашагане по срокам переноситься не будет. В данном случае речь идет о получении первой кашаганской нефти в конце 2012 года в рамках первой фазы реализации данного проекта. При этом предусматривается объем добычи в 370 тыс. баррелей в день.
Похоже, что такое заявление главы государства подействовало на участников консорциума. Так, обозначенные им сроки добычи нефти подтвердил в одном из своих интервью глава итальянской нефтяной компании «Eni» Джузеппе Реки. Также, по его словам, первая фаза кашаганского проекта завершена более чем на 90%. Кроме того, пресс-служба компании-оператора проекта «North Caspian Operating Company» (NCOC) распространила в конце сентября 2011 года среди СМИ сообщение о близости к завершению подготовительных работ для ввода в эксплуатацию объектов в рамках первого этапа разработки Кашагана. Всего с начала буровых работ на данном месторождении была пробурена 41 скважина, из которых 20 являются оценочными и остальные 21 – эксплуатационными. Правда, позднее консорциум все-таки взял отсрочку до июня 2013 года.
Вместе с тем наблюдаются серьезные разногласия между консорциумом и казахстанским правительством. Во-первых, по концепции второй фазы реализации кашаганского проекта, которая была отклонена Министерством нефти и газа РК как неэффективная. Нужно отметить, что министр нефти и газа Сауат Мынбаев еще в апреле прошлого года сообщил о вероятности переноса сроков реализации данной фазы с 2018 до 2021 гг. Но в целом, все здесь будет зависеть от договоренностей между правительством и акционерами NCOC. Кстати, премьер-министр РК Карим Масимов в январе этого года в своем интервью газете «Коммерсантъ» сообщил о том, что данные переговоры будут завершены в ближайшее время. Однако отсутствие до сих пор какой-либо информации по этому вопросу дает основание полагать, что к взаимоприемлемому соглашению стороны пока не пришли.
Во-вторых, по бюджету первой фазы освоения месторождения. Так, МНГ настаивает на уменьшении предложенной консорциумом суммы на 7 млрд. долларов США. В тоже время в обмен на некоторое увеличение бюджета казахстанские власти пытаются добиться от акционеров NCOC ряда так называемых «компенсационных мер», включая поставки производимого на Кашагане товарного газа исключительно на внутренний рынок Казахстана. Но в любом случае первую нефть на Кашагане консорциум должен выдать не позднее согласованных сроков.
На этом фоне сравнительно позитивно развивается соответствующее сотрудничество Казахстана с Индией, что подтвердили итоги прошедшего 15-16 апреля 2011 года официального визита в Астану премьер-министра этой страны Манмохана Сингха и его встреч с Нурсултаном Назарбаевым и Каримом Масимовым. Одним из итогов этого визита стало вхождение Дели в КСКМ. По соглашению между национальной компанией «КазМунайГаз» (КМГ) и индийской компанией «ONGC Videsh Limited» последняя получила 25% акций в проекте освоения месторождения «Сатпаев». Общий план инвестиций индийской стороны в данный проект предполагает 400 млн. долларов США. При этом позднее Мынбаев заявил о том, что доля «ONGC Videsh Limited» может быть увеличена до 35%.
В рамках экспорта нефти на зарубежные рынки. Очевидно, что в данном направлении доминирующим продолжает оставаться маршрут Тенгиз – Новороссийск, контролируемый Каспийским трубопроводным консорциумом (КТК). При этом в рамках расширения мощностей данного нефтепровода 1 июля 2011 года в Атырау прошла торжественная церемония, посвященная началу строительных работ. Их завершение же планируется к 2014 году. Это предполагает увеличение пропускной способности КТК с 28 до 67 млн. тонн нефти в год. При этом Казахстан сможет отправлять по данному маршруту до 52 млн. тонн нефти, по сравнению с текущей пропускной способностью в 27 млн. тонн.
В то же время альтернативный маршрут транспортировки добываемой на КСКМ нефти на зарубежные рынки в лице нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан» (БТД) не в состоянии конкурировать с КТК. Следует отметить, что, несмотря на всевозможные прежние колебания, Казахстан все-таки официально присоединился к БТД, подписав в июне 2006 года соответствующий договор с Азербайджаном. Позднее стороны также договорились о создании для обеспечения соответствующих обязательств Казахстанской Каспийской системы транспортировки (ККСТ). Первая партия казахстанской нефти, добытой на месторождении Тенгиз, прошла через БТД в октябре 2008 года. А в 2009 году ее объем здесь составил 1,9 млн. тонн.
Однако, во-первых, налицо зависимость полноценного участия Казахстана в БТД от результатов реализации кашаганского проекта. Показательным в этом отношении, в частности, стало заявление президента КМГ Каиргельды Кабылдина в январе 2011 года о том, что Казахстан приступит к реализации проекта по созданию ККСТ не ранее 2018 года. Судя по всему, это связано с отмеченной выше неопределенностью в реализации второй фазы разработки Кашагана. К тому же из заявления Кабылдина можно сделать вывод о том, что нефть, которая будет добыта в рамках первой фазы данного проекта, не предназначена для отправки по БТД.
Во-вторых, с начала 2011 года компания «Тенгизшевройл» (ТШО) приостановила транзит добываемой ею нефти по БТД. Это связано с тем, что акционеры нефтепровода заметно повысили для Казахстана соответствующий тариф. Переговоры же сторон по этому вопросу пока не дали никаких результатов.
В рамках отношений к проекту «Набукко». Учитывая, что, как и в случае с нефтью, значительный объем казахстанского газа экспортируется через Россию, Казахстан заинтересован в расширении соответствующих маршрутов. В связи с этим 18 июля 2010 года Нурсултан Назарбаев на пресс-конференции по итогам двусторонних встреч с находившейся в Астане с визитом канцлером Германии Ангелой Меркель заявил о готовности Казахстана присоединиться к проекту «Набукко». Но при этом он выдвинул его акционерам условие, связанное со строительством либо газопровода по дну Каспийского моря, либо завода по сжижению природного газа в прибрежных районах Казахстана.
Вместе с тем в феврале 2011 года в своем интервью радио «Эхо Москвы» глава казахстанского правительства Масимов подчеркнул, что вопрос относительно возможного присоединения Казахстана к «Набукко» на повестке дня не стоит. В развитие этой линии министр нефти и газа Мынбаев заявил в октябре о том, что Казахстан не имеет необходимых ресурсов для заполнения Транскаспийского газопровода, который является составной частью рассматриваемого проекта.
Судя по всему, такая смена позиций в отношении «Набукко» обусловлена рядом факторов. Во-первых, зависимостью строительства Транскаспийского газопровода от решения вопроса о правовом статусе Каспия. В связи с этим реализации этого проекта препятствуют Россия и Иран. Во-вторых, нежеланием Казахстана вследствие его тесных политико-экономических связей с Россией выступать против этой ее позиции. В-третьих, отдачей Европейским союзом, под патронажем которого осуществляется проект «Набукко», приоритета Азербайджану и Туркменистану при явной недооценке Казахстана как потенциального партнера. Наконец, в-четвертых, неясностью относительно объемов газа, которые Казахстан мог бы экспортировать по соответствующему маршруту.
В целом, очевидно, что каспийская политика Казахстана является зеркальным отражением его внешнеполитического курса, отличающегося не только своей многовекторностью, но и непоследовательностью и противоречивостью. Такой подход зачастую приводит к несоответствию тех или иных вопросов, решаемых в угоду определенной конъюнктуре, официальным стратегическим установкам. Постоянное лавирование республики между интересами более весомых геополитических «игроков» на Каспии не всегда позволяет объективно оценить степень выгоды или, наоборот, ущерба для нее в контексте конкретных результатов дву- или многостороннего сотрудничества. А ставка на КСКМ как своего рода ключевой инструмент реализации своих интересов в данном регионе в этих условиях не всегда оправдана. Тем более, когда прогнозные оценки относительно различных нефтегазовых месторождений оказываются в той или иной степени далеки от реальности.
Андрей Чеботарев
