Прошедшие выборы президента показали, что легитимность в Казахстане – вещь довольно сложная. С живым и здравствующим Назарбаевым, который продолжает олицетворять власть и даже реализовывать ее (чего стоят фотографии с международных саммитов с обоими казахстанскими политиками!), передача власти через народные выборы такой формально малозначимой фигуре как Токаев, чьи достижения в дипломатии остались в далеком прошлом, а опыт в ключевых вопросах политики и реальное политическое влияние ставятся под вопрос, оказалось рискованным делом. Многочисленные протесты тому подтверждение.
В целом власти Казахстана, как кажется, решили максимально засекретить реальные мотивы и сценарии этой передачи власти и, тем более, странным решением кажется легитимизация этой передачи власти через выборы с лояльными кандидатами. Население Казахстана чувствует подвох, обман, неясность и в целом достаточно дезориентировано. С другой стороны, протесты в Казахстане имеют более длинную историю и более глубокие корни. Мы попробовали разобраться во всем этом с помощью политолога Андрея Чеботарёва, директора Центра актуальных исследований «Альтернатива» (Казахстан).
— Кто вышел на протесты в Казахстане? Хотя в них и участвовала городская молодежь и наблюдатели, судя по видео, протестующие в Казахстане широко представлены казахскоязычным населением.
— Протестный потенциал среди населения Казахстана за последние 3-4 года заметно вырос. Причем протест носит преимущественно латентный (скрытый) характер и способен проявляться достаточно неожиданно в самых разных формах. В 2016 году серьезным проявлением социально-политического протеста были стихийные митинги против продажи земель сельскохозяйственного назначения. В том же году произошли еще два резонансных теракта в Актобе и Алматы, что тоже можно считать одной из форм протеста определенной категории граждан по отношению к существующей политической действительности.
Многие люди недовольны данной действительностью и хотят как-то изменить ее. Правда, пытаются делать это по-разному. В отдельных случаях это недовольство выливается в конфликты между гражданами и властью. Но случаются и столкновения среди самих граждан, например, с признаками конфликтов на межэтнической почве. В январе этого года подобное произошло в Караганде с участием представителей армянского и казахского этносов. В данном случае проявилось недоверие граждан к власти и особенно к правоохранительным органам, неспособным своевременно реагировать на подобные инциденты и предотвращать вовлечение в них большого количества людей.
В течение же марта-июня т.г. протестная волна усилилась под влиянием начавшегося транзита президентской власти. С уходом Нурсултана Назарбаева с поста главы государства после почти тридцатилетнего руководства республикой определенная часть казахстанцев почувствовала тренд на перемены. Власть же дала понять, что серьезных изменений в обозримой перспективе не предвидеться. Вместе с тем она оказалась неподготовленной к смене первого лица, что обусловило и всю форсированность с объявлением и проведением президентских выборов в досрочном порядке, и довольно жесткую реакцию силовиков на любые публичные проявления протеста.
В указанный период наблюдались две основные линии протеста. Первая – политическая, связанная с неприятием хода и результатов выборов. При этом немалую роль здесь сыграл находящийся за рубежом один из ведущих оппонентов казахстанской власти Мухтар Аблязов. Через свои выступления и призывы в социальных сетях и видеоресурсах он сильно влияет на сознание и поведение широкой аудитории. Хотя помимо потенциальных сторонников возглавляемого им ДВК, в соответствующих акциях протеста приняли участие другие люди как из числа гражданских активистов, так и далеких от политики вообще.
Другая линия протестов – социальная, связанная с выступлениями многодетных женщин с целью заставить государство решить их проблемы с жильем, пособиями и т.д. Думаю, что представители той и другой линий уловили общее состояние власти в текущих условиях и предприняли попытки заставить ее пойти им навстречу. Но если власти еще готовы как-то решать вопросы тех же многодетных матерей, то всем остальным протестующим они дали понять, что ни на какие перемены под давлением снизу они не пойдут.
Если брать этнический состав протестующих, то среди них преобладают казахи. Представители других этносов в своем большинстве все-таки традиционно ориентируются на власть, декларирующую сохранение стабильности, межэтнического и межконфессионального согласия. Хотя отдельные граждане славянских и других национальностей в некоторых акциях протеста тоже поучаствовали. Особо следует отметить беспрецедентное проявление протестной активности в столице Казахстана –Нур-Султане, которая всегда считалась «тихой заводью» чиновников и менеджмента национальных компаний.
— Требования казахскоязычной части населения довольно широки – их может тревожить многое, кроме социально-экономических проблем, и для них даже более остры, чем для городской молодежи, вопросы памяти, культуры, идентичности, а также такие крупные вопросы, как членство Казахстана в ЕАЭС, или политика Китая в отношении Синьцзяна. Если так, то как можно удовлетворить эти требования? Не кажется ли вам, что власти Казахстана могут иметь дело с более сложными отношениями здесь?
— В акциях протеста марта-июня т.г., несмотря на этнический состав большинства их участников, все-таки звучала общегражданская повестка. Другое дело, что основная масса населения Казахстана проявляет политическую пассивность и выступает за какие-либо изменения без серьезных потрясений. Отмеченные же вопросы в преддверии и во время президентской избирательной кампании особо не обсуждались. Хотя два бывших кандидата – Амиржан Косанов и Садыбек Тугел в определенной степени национально-патриотическую повестку продвигали. Но все-таки сейчас в формате отношений «власть-общество» идет противопоставление консервативных и либеральных ценностей и позиций соответственно. И власть в первую очередь будет реагировать на идущую отсюда напряженность. Все остальное будет рассматриваться позже и по мере актуализации.
— Противопоставление консервативных и либеральных ценностей можно обозначить как разделение на прозападную оппозицию или пророссийскую (традиционную)? Наблюдаем ли мы общую солидарность между разными группами протеста – возможно, такой проказахский патриотизм с разной степенью национализма?
— Пророссийской оппозиции в Казахстане нет. Организации, представляющие интересы граждан русской национальности (движение «Лад», Русская община Казахстана и т.д.), давно ведут лояльную к действующей власти деятельность. Действующие оппозиционные и правозащитные организации в разной степени ориентируются на социально-политические стандарты и ценности Запада, преимущественно Евросоюза. Хотя их нельзя назвать проводниками интересов определенных западных кругов.
Практически вся казахстанская оппозиция, кроме разве что Мухтара Аблязова и его сторонников, комбинирует в свое деятельности либерально-демократическую и национально-патриотическую повестку. Однако она разобщена уже давно, и можно по пальцам посчитать случаи консолидации разных оппозиционных партий и движений для достижений совместных целей. Причем это обусловлено не какими-либо идеологическими или тактическими разногласиями, а сложными межличностными взаимоотношениями между разными оппозиционными деятелями. Появление же новых групп потенциальных оппонентов власти только усиливает данное разобщение.
— Потенциальным решением протестной активности может быть проведение политических реформ, например, проведение парламентских выборов. Но кто может в них участвовать? Форум «Жана Казахстан» и Амиржан Косанов, кажется, уже достаточно дискредитировали себя?
— Парламентские и местные (в маслихаты всех уровней – прим.) выборы сами по себе не будут означать какого-либо серьезного реформирования. Хотя маслихаты теперь будут формироваться исключительно по пропорциональной системе и в них придут представители разных партий. В свою очередь, это может повлиять на определенное повышение их позиций в системе местного государственного управления и качество их работы. Что касается вероятных политических реформ, то для их подготовки вновь избранный президент как раз и создал Национальный совет общественного доверия. Осталось теперь сформировать его состав, который бы отличался своей представительностью и отражал наиболее актуальные темы в процессе развития страны.
Возвращаясь к парламентским выборам, можно отметить, что пока нет ясности относительно их проведения – в официальные сроки в 2021 году либо досрочно, к примеру, в 2020 году. Но, скорее всего, к моменту их объявления состав участников партийно-политического поля Казахстана заметно изменится. Прежде всего, определенные группы влияния в правящей элите могут захотеть усилить свои позиции в политической системе путем установления контроля над некоторыми из действующих партий либо создания новых партий. К примеру, может быть реализована заявленная еще до президентских выборов инициатива группы общественных деятелей по созданию экологической партии «Жасыл әлем» («Зеленый мир»).
Если брать форум «Жана Казахстан», то он фактически уже распался. Часть его участников делают ставку на Общенациональную социал-демократическую партию «Акикат» во главе с Ермуратом Бапи, которую уже продвигают как главную оппозиционную партию на будущих выборах. Другие в лице Амиржана Косанова и его сторонников, скорее всего, будут создавать свою партию. Сбрасывать Косанова со счетов не следует в силу неоднородности и электората, и оппозиционной среды. Даже если его до сих пор готовы поддержать хотя бы четверть проголосовавших за него избирателей, то возможности для создания соответствующей партии у них есть. Со стороны властей тоже вряд ли будут какие-то препятствия этому, поскольку в их интересах разобщить оппозиционные силы как можно больше.
— Что вы можете сказать по поводу новых движений?
— Процессы, обусловленные транзитом власти, серьезно повлияли на активизацию казахстанской общественности. В протестные акции и процесс наблюдения на выборах включились люди, которые прежде никак себя в чем-либо подобном не проявляли. Многие даже не участвовали в политической жизни страны. Однако далеко не все из них видят необходимость в какой-либо институционализации своей дальнейшей деятельности. А без этого, на мой взгляд, их соответствующая активность может постепенно сойти на нет.
Следует обратить внимание на три группы гражданских активистов, готовых к определенной институционализации. Первую из них представляют достаточно известные и профессиональные политики старшего поколения, которые в свое время состояли в разных оппозиционных партиях (ОСДП, ДПК «Азат» и т.д.). Это, в частности, Балташ Турсумбаев, Уалихан Кайсаров, Серикбай Алибаев, Рысбек Сарсенбай и т.д. 1 июня т.г. они провели в Нур-Султане «Халық құрылтайы» («Народное собрание») с участием более ста человек со всех регионов Казахстана. Эти люди выступили за бойкот президентских выборов, а также подняли вопрос о создании «всенародной партии». Возможно, что в ближайшее время они этим и займутся.
Другая группа объединяет преимущественно людей среднего возраста, которые были наблюдателями во время выборов либо полностью их бойкотировали. С их стороны есть инициатива создать «Халық партиясы» («Народную партию»). И наконец, третья группа – это уже граждане помладше, заявившие о создании движения «Oyan Qazaqstan» («Пробудись, Казахстан»). Правда, пока они настроены действовать на неформальной основе и к тому же неизвестно, способно ли это движение стать центром притяжения для всех протестно настроенных представителей соответствующего поколения казахстанцев.
В целом, всех участников этих трех инициатив объединяют, во-первых, их несогласие с действиями властей и их последствиями, включая ход и результаты прошедших выборов, а, во-вторых, дистанцированность от действующих оппозиционных объединений в лице ОСДП «Акикат» и форума «Жана Казахстан». Впрочем, все они предпочитают действовать самостоятельно и друг от друга. Насколько им удастся увеличить свои ряды и образовать отмеченные выше организации, покажет время. Многое будет также зависеть от того, насколько власти будут готовы дать людям сделать это либо, наоборот, выставить различные барьеры.
— Можно ли считать в целом все происходящее недочетом со стороны властей. Если да, то какие кадровые перестановки могут успокоить население? Полицейская реформа? Или включение в правительство либеральных экономистов и молодежи?
— Безусловно, что власть наделала в последнее время много ошибок, особенно во время выборов. Главным образом это связано с тем, что она плохо знает свое общество с его ценностями, запросами и т.п. Теперь важно, чтобы
Касым-Жомарт Токаев и его команда поскорее приступили к реализации того, что было заявлено в его предвыборной программе и инаугурационной речи. Причем известный принцип Нурсултана Назарбаева «Сначала экономика, потом политика» в современных условиях уже не работает. Следует проводить различные преобразования в комплексе, затрагивая политику, экономику, социальную сферу и т.д. Вероятные же кадровые изменения в данном случае будут носить вспомогательный характер.
— В целом, кажется, что Токаеву придется решать очень сложные вопросы. Сможет ли он удержать стабильность в течение следующего президентского срока?
— Поствыборный период не обещает быть легким для всех ведущих участников политической жизни Казахстана. Вновь избранному президенту предстоит еще доказать свою способность быть таковым. Причем не просто двигаться в коридоре возможностей, предоставленных ему Елбасы и системой власти, но и постепенно расширять его. Хотя вряд ли следует ожидать в этом движении каких-либо быстрых темпов. Судя по всему, первое время Касым-Жомарту Токаеву придется заниматься вопросами кадрового отбора. То есть, решать, кто войдет в его команду, с кем можно работать чисто в формальных рамках с пользой для себя, а кого убирать с занимаемых должностей. Сколько все это займет времени и чем завершится в конечном итоге, пока сказать трудно. Не исключено, что глава государства будет получать разного рода предложения со стороны ведущих групп влияния и отдельных высокопоставленных персон относительно создания внутриэлитных альянсов или хотя бы четкого разделения сфер интересов на взаимовыгодной основе. И ему будет нелегко выбирать между получением определенной поддержки соответствующих элитариев, но с неизбежной утратой своего привычного равноудаленного положения и вовлечения в процесс внутриэлитной борьбы на стороне «союзников», с одной стороны, и сохранением данного положения, но при ограниченных ресурсах и механизмах осуществления президентских функций, с другой стороны.
Скорее всего, для укрепления своих позиций и полноценного осуществления своей деятельности в качестве президента страны Токаев сделает ставку преимущественно на официальные институты и отношения, совершенствуя, усиливая и развивая их. В таком случае в стране может произойти постепенный переход от персонализированной системе власти к институционализированной. Многое будет также зависеть от того, кто войдет в команду Токаева и будет ориентироваться именно на него, а не на Нурсултана Назарбаева. Причем в процессе формирования данной команды и желания ее представителей ощутить всю полноту своего влияния под эгидой второго президента начнут проявляться противоречия между президентской администрацией, с одной стороны, и канцелярией Елбасы, с другой стороны. Но едины они будут именно в обеспечении стабильности в стране как ключевого условия сохранения статус-кво правящей элиты. Главное, чтобы новое руководство страны сумело извлечь правильные уроки из частых проявлений протестной активности населения и начало реальный диалог с обществом и его институтами.
«Central Asia Analytical Network», 17.06.2019 г.
Фото: https://ru.sputniknews.kz
