Первая характерная черта нашего времени – сильное сужение за последние несколько лет круга ведущих политических игроков как внутри правящей элиты, а так и особенно вне ее. Соответственно нет какой-то оживленности в политическом процессе. Для сравнения могу вспомнить период конца 1990-х - начала 2000-х гг., когда на политической арене Казахстана действовало большое количество разных партий, а также элитных группировок, которые так или иначе влияли на их деятельность. При этом сами группы влияния вели между собой серьезную «войну компроматов».

Сейчас же буквально можно по пальцам пересчитать ведущие группы влияния внутри правящей элиты. Политическая жизнь показала, что практически ни одна из соответствующих групп не является устойчивой. В силу самых разных обстоятельств кто-то теряет свои активы и ресурсы (экономические, политические, медийные), кто-то – кадры или даже потенциальных лидеров. В последние годы можно наблюдать временные альянсы некоторых из них с другими группами или отдельными влиятельными персонами. Про оппозицию же я скажу отдельно.

Второй момент – продолжающийся процесс централизации системы государственной власти. Казалось бы, что в рамках действующей с 1995 года Конституции РК, с учетом различных поправок в нее и других многочисленных мер данная система централизована «дальше некуда». Тем не менее, власть уже давно столкнулась с тем, что внутри нее есть группы влияния, которые периодически действуют бесконтрольно. Ситуация вокруг бывшего акима Атырауской области Бергея Рыскалиева и судебного процесса над связанными с ним людьми является одним из наиболее ярких примеров. Причем эта тенденция особенно ощущается при отсутствии полноценной оппозиции.
Поэтому руководство страны вынуждено идти на новые меры, призванные сдерживать и ограничивать неуемные амбиции и своеволие различных групп влияния. Так, в прошлом годы был создан корпус госслужащих «А» и проведены выборы определенной категории городских и сельских акимов депутатами районных маслихатов. На мой взгляд, эти меры способствуют снижению влияния патронально-клиентального фактора со стороны непосредственных начальников вновь назначенных или избранных чиновников. Хотя при всем этом централизация и повышение уровня работоспособности системы государственной власти – это все-таки разные и далекие друг от друга вещи.

Третий момент – насаждение элементов корпоративизма. Причем это уже не первый год идет. Первой «ласточкой» данного процесса стало создание в 1995 году Ассамблеи народа Казахстана, куда включили все национально-культурные центры. Впоследствии, как известно, были созданы Гражданский альянс Казахстана, всевозможные финансово-промышленные («Самрук-Казына», «Байтерек») и медийные (например, «Нур-медиа») холдинги. Произошло усиление Духовного управления мусульман Казахстана с подчинением ему всех мечетей. В прошлом году была создана Национальная палата предпринимателей. Идет также усиление Федерации профсоюзов Казахстана с акцентом на возможную ликвидацию независимых профсоюзов.

Четвертое - нейтрализация оппозиционных сил. С 2011 года идет ужесточение мер государства в отношении наиболее ведущих оппозиционных организаций, причем с применением уголовного и административного законодательства. В результате Народная партия «Алга!», так и не получившая, несмотря на многочисленные попытки, государственную регистрацию, в конце концов была ликвидирована решением суда как экстремистская организация. А ее лидер Владимир Козлов осужден к лишению свободы. Компартия Казахстана явно ослабла после двукратного приостановления ее деятельности. Созданная в 2009 году ОСДП «Азат» претерпела раскол. А ОСДП во главе с Жармаханом Туякбаем задает сейчас совсем иную повестку дня, нежели в первые годы своей деятельности.

Пятое. Идет фрагментация национал-патриотических сил. Надо сказать, что национал-патриоты в своем большинстве всегда держались как-то обособленно и от власти, и от оппозиции. Они и раньше не были единой силой, но, по крайней мере, активно поднимали разные серьезные вопросы. Например, когда в 2009-2010 гг. обсуждалась Доктрина национального единства Казахстан. Сейчас мы видим, что в этой среде появляются новые лица, например, Габиден Жакей, Максат Нарыпбаев и другие, кто организовал «Курултай представителей народа».

С другой стороны, мы видим, что в данном мероприятии не приняли участие такие видные представители рассматриваемого идейно-политического течения, как Мухтар Тайжан и Айдос Сарым. Хотя первый из них одно время был заместителем у Мухтара Шаханова в движении «Защита независимости». А сегодня они фактически в двух разных лагерях. Или возьмем Серикажана Мамбеталина, который в 2011 году привлек Шаханова в список кандидатов в депутаты Мажилиса Парламента от возглавляемой им тогда партии «Руханият». Не оказавшись в составе политбюро Курултая, Мамбеталин открыто выразил претензию в адрес Шаханова и других. Так что фрагментация в национал-патриотическом лагере будет продолжаться.

Шестой момент. Как известно, в 2011-2012 гг. Казахстан пережил серьезный всплеск проявлений терроризма и экстремизма. Но за последний год здесь наблюдается снижение. Очевидно, что власти понимают всю серьезность данной проблемы и активизировали борьбу с этим явлением. Правда, дело дошло до того, что, зачастую особо не разбираясь, силовики просто ликвидировали потенциальных экстремистов на месте. Теперь родственники некоторых из них пытаются добиться справедливости в судах. Но в любом случае, в прошлом году никаких терактов с жертвами не было.

На фоне всего этого хотелось бы также выделить следующие наиболее обсуждаемые, на мой взгляд, сегодня в СМИ и среди экспертного сообщества темы:

1) перспективы перехода (транзита) президентской власти;

2) кадровые перестановки и связанные с ними перегруппировки в правящей элите. Когда сегодня в Казахстане нет активного оживления на политическом поле, острых дискуссий в парламенте и т.п., приходится смотреть на политический процесс сквозь призму того, кого и куда поставят. Сейчас, например, все ожидают нового назначения Марата Тажина, а также кто займет пост государственного секретаря. Хотя далеко не всегда что-то может произойти существенное от кадровых перестановок;

3) ситуация вокруг двух персон, которые хотя и выключены непосредственно из политического процесса в Казахстане, но фактически продолжают присутствовать в нем. Это Мухтар Аблязов и Рахат Алиев. Интерес к первому из них понятен, так как он был организатором и спонсором оппозиционных организаций и масс-медиа. Аблязов действительно игрок в казахстанской политике. Но сейчас решается вопрос, выйдет ли он на свободу из французской тюрьмы или будет выдан одной из запрашивающих его экстрадицию постсоветских стран.

Что касается Рахата Алиева, то он ведет себя весьма непредсказуемо. Сейчас же от него ожидают реакцию на результаты завершившегося на днях судебного процесса по делу об убийстве Алтынбека Сарсенбайулы и его помощников. Кстати, в одном из своих интервью Алиев заявил о намерении провести в январе этого года пресс-конференцию разоблачительного характера. Однако он этого не сделал, в связи с чем не ясно, либо со стороны казахстанских властей с ним ведутся кулуарные переговоры, что и заставило его молчать, либо он готовится к «схватке», напрягая своих оппонентов.

4) казахстанско-российские отношения как в контексте двусторонних связей, так и евразийской интеграции;

5) возможные досрочные парламентские выборы. Самое интересное, что кое-кто связывает это с созданной в прошлом году партией «Бiрлiк», которая по ряду признаков связана с группой Тимура Кулибаева. Хотя, если предположить, что в этом году произойдет новый роспуск Мажилиса Парламента и будут проведены досрочные выборы, то, скорее всего, это следует рассматривать в качестве шагов в рамках подготовки к транзиту власти. Правда, этому должно предшествовать изменение Конституции РК в сторону усиления парламента. Но пока каких-либо тенденций для всего этого не наблюдается.

Отдельной темой является последнее Послание Президента народу Казахстана. Несмотря на определенные ожидания в обществе, оно вместе с тем практически не задало какой-либо существенной политической повестки дня. Особенно удивительно то, что в нем вообще не были затрону вопросы внешней политики Казахстана.

С учетом откровенного застоя в общественно-политической жизни Казахстана тренды на текущий год задают главным образом внешние факторы.
Во-первых, это переговорный процесс в рамках формирования организационно-правовых основ будущего Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Надо учитывать, что в этом году исполняется ровно 20 лет со дня выступления нашего Президента со своей знаменитой идеей о создании Евразийского союза, тогда еще, кстати, без приставки «экономический». Следует ожидать, что власти используют это обстоятельство для идеолого-пропагандистской «раскрутки» данной темы с целью создания благоприятной атмосферы для участия Казахстана в будущем союзе. К тому же лишний раз Астана покажет Москве и Минску, что «пальма первенства» в выдвижении указанной идеи принадлежит именно ей.

С другой стороны, наши власти понимают, что одно дело пропагандировать будущий союз и совсем другое дело строить его в тех рамках, которые явно обозначает Россия. В связи с этим следует ожидать определенные кулуарные «баталии» в ходе переговорного процесса, которые будут время от времени выходить наружу.

Это самый серьезный тренд, потому что сейчас решается вопрос не столько о том, что это будет за новый союз, сколько кем будет Казахстан в нем. Безусловно, что ключевым «камнем преткновения» станут наднациональные органы и их полномочия. Поэтому главной интригой станет цена вопроса, которую Москва предложит Астане за достижение компромисса в этом и других вопросах по созданию ЕАЭС.
При этом не исключено, что нашему Президенту предложат официально возглавить это интеграционное образование. Кстати, данный тренд несколько отодвигает на второй план тематику будущего транзита власти. Пока не будет создан ЕАЭС, этот транзит не произойдет.

Следует также ожидать активизацию национально-патриотических сил, которые будут пытаться сорвать создание ЕАЭС. В принципе они делают это и сейчас. При этом власти могут использовать их протестные выступления в свою пользу в рамках воздействия на Россию. Например, негласно поощряя те или иные акции национал-патриотов либо, наоборот, пресекая их в зависимости от результатов переговоров.

Во-вторых, это ожидаемый вывод международных коалиционных сил из Афганистана. Напрямую, конечно, Казахстан это событие не касается. За исключением того, что в прошлом году МИД РК договорилось с НАТО и с отдельными членами альянса, включая Францию, о транзите их грузов из Афганистана через Актау и Шымкент. Однако это создает риск того, что соответствующие хабы и воздушные суда натовцев могут стать объектами для осуществления диверсий со стороны заинтересованных сил.

Есть также риски для безопасности центральноазиатских республик. Если, допустим, в Афганистане после ухода натовцев произойдет определенный перевес в пользу талибов, то они в Центральную Азию не пойдут. Совсем другое дело боевики Исламского движения Туркестана и других экстремистских формирований в составе выходцев из центральноазиатских стран. Вспомним также наших соотечественников, воюющих в Сирии. Если данные люди начнут в массовом порядке возвращаться на родину да еще при стимулировании заинтересованными внешними силами, то есть с деньгами, оружием и т.д., то спокойной жизни ни для властей, ни для граждан соответствующих стран на какой-то период не будет.

В-третьих, возможное вступление Казахстана во Всемирную торговую организацию (ВТО). По крайней мере, в январе вице-министр экономики и бюджетного планирования Тимур Жаксылыков заявил, что мы находимся на завершающем этапе для вступления в ВТО и осталось только завершить переговоры по вопросам тарифной гармонизации и местного содержания. Процесс вступления Казахстана в ВТО идет уже давно. Но при этом не ясно, учитывает ли руководство страны все те экономические риски, о которых не раз говорили покойный Канат Берентаев, лидер партии «Ауыл» Гани Калиев и другие эксперты, или нет. Ведь если данные риски оправдаются и негативно отразятся, в частности, на и так пребывающем в критическом состоянии аграрном секторе казахстанской экономики, то они автоматически спроецируются в социально-политическую плоскость.

В-четвертых, возможное подписание в этом году двустороннего Соглашения о расширенном партнерстве и сотрудничестве между Казахстаном и Европейским Союзом. Во всяком случае, в Давосе председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу нашему Президенту такое пожелание выразил. Видно, что Европа в этом заинтересована. Хотя раньше, особенно после жанаозенских событий, было видно, что Брюссель пытался что-то диктовать Астане по вопросам соблюдения прав и свобод человека, демократизации и т.п. Сейчас же после ситуации на Украине ЕС не заинтересован утратить свое влияние еще и в Казахстане. Поэтому не исключено, что европейские переговорщики согласятся на многое.

Кстати, события на Украине обсуждаются, но каких-либо трендов для Казахстана не задают. По крайней мере, ни власть, ни оппозиция однозначного отношения по их поводу никак не выразили. Хотя, скорее всего, наши власти внимательно следят за происходящим в этой стране и будут предпринимать меры для недопущения аналогов «Евромайдана» в Казахстане.

Из чисто внутриполитических трендов прослеживается пока только то, что в этом году начнется процесс разработки и обсуждения Патриотического акта «Мәңгілік ел», предложенного Главой государства. В связи с этим следует ожидать банальной конкуренции внутри госаппарата за то, кому будет доверено непосредственно заниматься разработкой и продвижением данного документа. В эту «борьбу» быть вовлечены Администрация Президента на уровне кураторов внутренней политики, новый госсекретарь, секретариат АНК, Минкультуры и информации и т.д. Также начнется активная пропаганда, переключение внимания широкой общественности, включая, кстати, тех же национал-патриотов, от каких-либо острых вопросов.

В целом, пока прослеживаются именно эти основные политические тренды на текущий год. Но к ним в любой момент могут добавиться те, которые будут отличаться внезапностью и непредсказуемостью. К примеру, если кто-либо из ведущих представителей правящей элиты вдруг перейдет в оппозицию, что способно серьезно «встряхнуть» политическую жизнь страны.

«Саясат», 6.02.2014 г.