- Приоритетность, на мой взгляд, в данном случае такова: Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Хотя последний непосредственно граничит с Казахстаном, но в силу определенной самоизоляционистской линии в его внешней политике между двумя странами не прослеживается активных контактов. В некоторой степени такая приоритетность совпадает с официальными данными МИД Казахстана, которые отражают уровень взаимодействия между Казахстаном и другими странами Центральной Азии.

 

 

 

Можно сделать вывод о том, что, к примеру, в отношениях с Узбекистаном преобладают торгово-экономические связи. Тогда как в отношениях с Кыргызстаном выделяется политический аспект, подтвержденный, в частности, солидной договорно-правовой базой двустороннего взаимодействия.

 

Если же не принимать во внимание именно официальные взаимоотношения, то Кыргызстан представляется нам ближе по социокультурным факторам. Например, помимо этноязыковой общности, казахов и кыргызов объединяет также номадический дух, связанный с активным в прошлом кочевым образом жизни. Можно также отметить схожую социокультурную атмосферу, обусловленную, в частности, полиэтническим составом населения и уровнем использования русского языка в Казахстане и Кыргызстане. Наконец, возьмем фактор озера Иссык-Куль, которое в летний сезон остается привлекательным для казахстанских туристов, несмотря на всевозможные социально-политические катаклизмы в соседней стране.

 

Но в то же время все это не означает, что отношения между Казахстаном и Кыргызстаном развиваются ровно и гладко. Достаточно вспомнить инцидент в июле 2013 года, когда жители приграничного села Кайнар (Кыргызстан) потребовали пересмотреть кыргызско-казахстанскую границу и вернуть своей стране переданные в свое время Казахстану некоторые территории, а также перекрыли подачу воды по трансграничному каналу «Быстроток» в Жамбылскую область (Казахстан). И это далеко не единственные «нештатные ситуации» в отношениях двух республик.

 

В этих условиях для сохранения и расширения двусторонних взаимоотношений (причем это касается не только Кыргызстана, но и остальных центральноазиатских республик) на позитивной волне, во-первых, нужно обеспечить и постоянно поддерживать конструктивный и доверительный формат взаимодействия на дипломатическом уровне. А, во-вторых, нужно стимулировать и развивать практику и механизмы народной дипломатии, чтобы как можно больше общались между собой граждане разных стран. Причем именно этот, народный, уровень представляется важнее официального.

 

 

- Одно время таковой страной фактически представлялся Узбекистан. Особенно это проявлялось в оценках представителей экспертного сообщества Казахстана. И если взять довольно неоднозначную историю взаимоотношений двух государств за годы независимости, то основания для подобных оценок имелись. Достаточно вспомнить трудный процесс делимитации казахстанско-узбекской границы в 2000-2001 гг. При этом имели место суждения о влиянии фактора личных отношений глав двух стран на развитие межгосударственного взаимодействия.

 

Вместе с тем, в течение последних двух лет можно отметить развитие отношений двух государств в достаточно активном и конструктивном формате. Особенно это проявилось в проведении диалога на самом высшем уровне. Немаловажно отметить также открытие в прошлом году в Ташкенте памятника выдающемуся казахскому поэту и просветителю Абаю Кунанбаеву.

 

По большому счету, у Казахстана в отношениях как с Узбекистаном, так и с любой из других республик региона не наблюдается каких-либо проблем и трудностей, носящих перманентный характер. К тому же проявляющиеся время от времени споры, разногласия и прочие негативные инциденты до уровня разрыва дипломатических отношений ни разу не доходили.

 

Самым же большим отрицательным моментом в рассматриваемом случае представляется закрытый характер обсуждения тех или иных вопросов двустороннего сотрудничества. При таком формате, во-первых, зачастую сложно прийти к компромиссным решениям, поскольку нет ощущений хотя бы мало-мальского воздействия общественного мнения. А, во-вторых, как правило, по завершению соответствующих переговоров стремительно появляются и распространяются зачастую сомнительные и излишне обостренные сведения и оценки.

 

Закрытость также проявляется в отказе обсуждать и решать актуальные вопросы межгосударственного взаимодействия на многостороннем уровне. Тот же Узбекистан, к примеру, не присоединился к участникам созданного в августе 2011 года Центрально-Азиатского Центра по реагированию на чрезвычайные ситуации и снижению риска бедствий. Непонятно также его и Туркменистана неучастие в Тюркском совете.

 

Учитывая наблюдаемую в прошлом атмосферу определенной, хотя и непризнанной официально, конкуренции между Казахстаном и Узбекистаном за лидирующие позиции в регионе, им целесообразно составить тандем. Как двум ведущим и сравнительно стабильным государствам ЦА. Гипотетически это может выглядеть таким образом: президенты этих стран договариваются, озвучивают совместное заявление о необходимости усиления сотрудничества или даже интеграции центральноазиатских республик, создают определенную структуру для выработки и реализации практических мер и т.д. А затем в этот процесс вовлекаются остальные страны региона.

 

Фактически тандем «Астана – Ташкент» и способен стать региональным центром. Тем более, что за последние два года эти страны сблизили позиции по некоторым вопросам. В частности, Казахстан поддержал позицию Узбекистана относительно строительства Рогунской ГЭС. В любом случае, в одиночку никто из них вряд ли может рассчитывать не то что на лидерство, но и просто на поддержку какой-либо своей инициативы общерегионального характера.

 

Очевидно также, что созданию такого двустороннего блока с последующим выходом на региональную интеграцию в настоящее время могут способствовать следующие три обстоятельства.

 

Во-первых, это так называемый «фактор-2014», связанный с предстоящим выводом международных коалиционных сил из Афганистана и вероятными рисками безопасности для ЦА. Странам региона следовало бы объединить свои усилия для отражения потенциальных вызовов.

 

Во-вторых, это недавний серьезный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном.  В этом случае Казахстан и Узбекистан могли бы выступить в качестве посредников для примирения конфликтующих сторон.

 

В общем, соответствующая двусторонняя схема вполне реализуема и подкреплена серьезными политическими основаниями. Остальное уже зависит от волеизъявления глав двух государств.

 

Как уже мною говорилось, сперва нужно создать ядро (центр), подготовиться и заявить о намерениях: возможно, что начать новый этап региональной интеграции, либо просто сотрудничества, а также формирования соответствующей структуры. К направлениям же будущей деятельности этой структуры можно добавить также слегка подзабытую, но до сих пор сохраняющую свою актуальность идею Казахстана о создании в ЦА водно-энергетического консорциума.

 

Сложнее будет с Туркменистаном, который прежде не участвовал в интеграционных процессах в ЦА. Каких-либо оснований для его заинтересованности участвовать в процессе регионального сотрудничества в ближайшем будущем тоже нет. Хотя Ашхабаду для начала можно предложить статус наблюдателя в соответствующем межгосударственном объединении, наподобие того, какой имеет Украина в ЕврАзЭС.

 

 

- На мой взгляд, любые внешние силы, особенно в лице России, Китая, США и ЕС, если и будут чем-то помогать данному процессу, то исключительно в своих целях и интересах. При этом Россия явно заинтересована развивать сотрудничество в ЦА в рамках межгосударственных структур с ее доминирующей ролью (ОДКБ, ЕврАзЭС). В роли «старшего брата» не против побыть и Турция. Правда, в этом случае выпадает Таджикистан, которому по этнокультурным признакам ближе Иран.

 

В свою очередь, политика Евросоюза выражается преимущественно в балансировании между экономическим сотрудничеством, кстати, с акцентом на энергетику, и демократическими реформами. При этом ЕС в рамках своей Стратегии нового партнерства (2007-2013 гг.) реально удалось привлечь министров иностранных дел всех пяти стран ЦА на ежегодно проводимые совещания с официальными представителями Евросоюза по вопросам сотрудничества. Однако по завершению данных мероприятий каких-либо продвижений во взаимодействии самих центральноазиатских республик не произошло. Евросоюзу также не удалось повлиять на создание интегрированного центральноазиатского энергетического рынка.

 

Поэтому расширенное сотрудничество или даже вероятная интеграция должны стать делом самих стран ЦА. А уже потом они смогут определиться в потенциальных партнерах, способных внести какой-либо положительный вклад в данный процесс. Но если между ними самими не будет доверия, партнерства и последовательности в реализации озвученных намерений, как это уже имело место в рамках «канувших в лету» интеграционных образованиях (ЦАС, ЦАЭС, ОЦАС), то все опять закончится ничем.