Следует отметить, что рассматриваемый формат взаимоотношений Азербайджана, Туркменистана и Турции был заложен по итогам прошедшей в мае 2014 года в Баку первой встречи руководителей их внешнеполитических ведомств. В принятой тогда Бакинской декларации они, в частности, выразили намерение развивать трехстороннее сотрудничество в различных сферах, а также проводить по мидовской линии консультации по важным региональным и международным вопросам.  Помимо этого была отмечена значимость расширения связей в энергетике, включая участие в совместных крупномасштабных проектах с целью обеспечения энергетической безопасности и диверсификации.

 

Развивая энергетическую тематику в этот раз, глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу от имени своей страны и Азербайджана призвал Туркменистан присоединиться к реализации проекта Трансанатолийского газопровода (TANAP). Еще ранее, в ноябре 2014 года, об этом шла речь и в ходе встречи между президентами Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедовым и Турции - Реджепом Тайипом Эрдоганом во время официального визита последнего в Ашхабад. Сам TANAP, запуск которого планируется в 2018 году, предусматривает транспортировку азербайджанского газа через территорию Турцию в Европу и является составной частью так называемого «Южного газового коридора».

 

Вместе с тем Ашхабад пока никак официально не выразил своего отношения к данному предложению. Возможно, что более основательно его рассмотрят и придут к определенному решению на предстоящем саммите президентов трех стран. Вероятное же согласие туркменской стороны участвовать в проекте TANAP может дать старт формированию своего рода энергетического альянса Анкара-Ашхабад-Баку.

 

Во многом этому благоприятствуют политические факторы, в том числе обусловленные принадлежностью трех стран к тюркской этноязыковой общности и культуре. Немаловажно в связи с этим отметить участие Бердымухамедова в июне 2014 года в прошедшем в Бодруме (Турция) IV заседании Совета сотрудничества тюркоязычных государств. Хотя раньше Ашхабад продолжительное время фактически игнорировал ССТГ. Кроме того, в Бакинской декларации отмечено объединение усилий в интересах устранения современных вызовов и угроз.

 

В экономическом плане данные страны уже сотрудничают в рамках работы нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). Если Анкара и Баку изначально участвовали в строительстве БТД и через определенные компании входят в состав его акционеров, то Ашхабад с 2010 года транспортирует по нему свою нефть. Причем в январе-сентябре 2014 года ее прокачанный здесь объем составил 4 млн. тонн в сравнении с 2,1 млн. тонн за аналогичный период 2013 года.

 

Достаточно успешно в последнее время развиваются и двусторонние торгово-экономические отношения. Так, например, Государственная нефтяная компании Азербайджана (SOCAR), по заявлению ее руководителя Ровнага Абдуллаев, готова предоставить Туркменистану инфраструктуру, диверсифицированную систему трубопроводов и другие возможности для реализации проектов в нефтегазовой сфере. А по результатам визита Эрдогана в Ашхабад государственный концерн «Туркменгаз» и турецкая компания «Atagas» подписали рамочное соглашение о сотрудничестве в сфере купли-продажи природного газа.

 

Объективно Туркменистан заинтересован присоединиться к проекту TANAP. В настоящее время покупателями туркменского газа являются Иран, Китай и Россия. При этом за последние годы объем его поставок в Россию снижается, на что, видимо, влияют не только экономические, но и определенные политические факторы. В любом случае, руководство страны не раз заявляло о необходимости диверсификации поставок отечественных энергоносителей по новым маршрутам, в том числе и в европейском направлении. К тому же в этом году Бердымухамедов поручил довести объем добычи и экспорта природного газа до уровня не менее 83,8 и 48 млрд. кубометров соответственно. А к 2020 году добычу газа планируется увеличить до 187,7 млрд. кубометров.

 

Однако, несмотря на все это, имеются обстоятельства, способные воспрепятствовать участию Туркменистана в проекте TANAP. Прежде всего, между ним и Азербайджаном нет прямого трубопроводного сообщения. В таком случае туркменский газ придется поставлять в сжиженном виде танкерами для начала в Баку, откуда он уже пойдет дальше. В то же время, по мнению некоторых специалистов, транспортировка сжиженного газа представляется технологически сложным и дорогостоящим процессом. В связи с этим возникают определенные сомнения относительно его востребованности европейскими потребителями по тем ценам, которые установит Туркменистан для покрытия всех соответствующих затрат.

 

Приглашая Ашхабад в проект TANAP, Анкара и Баку, судя по всему, рассчитывают на создание в ближайшее время еще и Транскаспийского газопровода (ТКГ). Хотя этот проект имеет весьма туманные перспективы.  Как известно, строительство ТКГ активно продвигает Евросоюз, сделав ставку на Азербайджан и Туркменистан. Но, если первый из них на официальном уровне периодически выражает свою заинтересованность в реализации этого проекта, то Туркменистан пока не занял здесь четкой позиции. Так, в октябре 2014 года туркменская сторона по неизвестным причинам отказалась участвовать в переговорах в Брюсселе по ТКГ.

 

Можно предположить, что такая неопределенность Туркменистана относительно Транскаспийского газопровода обусловлена, прежде всего, нежеланием обострять свои отношения с Ираном и Россией, принципиально выступающими против его строительства. Не исключено также стремление получить от ЕС максимум твердо гарантированных политико-экономических дивидендов в рамках своего участия в ТКГ, которые в Ашхабаде не спешат озвучивать публично. Наконец, Ашхабад в последнее время проявляет большую заинтересованность в строительстве газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ). Так что в этих условиях проект строительства ТКГ явно отходит у него на второй план.

 

Возвращаясь к проекту TANAP, также неизвестно, что именно его акционеры в лице азербайджанской «SOCAR» (68%), турецкой «Botas» (20%) и британской «BP» (12%) готовы предложить Туркменистану и примет ли, в свою очередь, он их соответствующие условия. Тем более, что сейчас и в перспективе фактически приоритетным направлением для экспорта туркменского газа выступает Китай. В отношении него Туркменистан намерен увеличить к 2020 году поставки до 65 млрд. кубометров. При этом не исключено, что при выгодном для Ашхабада развитии данного сотрудничества с Пекином этот показатель может быть увеличен.

 

Таким образом, пока нет никакой ясности относительно заинтересованности и реальных возможностей для участия Туркменистана в проекте TANAP. Не все, кстати, безоблачно и в отношениях между ним и Азербайджаном, учитывая расхождения по вопросам правового статуса Каспийского моря и фактор спорных месторождений. Очевиден лишь интерес Турции, рассчитывающей посредством формирования полноценного альянса с двумя прикаспийскими странами расширить свое влияние в Каспийском регионе, а также повысить свою значимость в глазах Евросоюза, который не спешит принимать ее в свои ряды.

 

Причем, скорее всего, Анкара стремится  не ограничивать этот альянс в энергетических рамках, а придать ему в будущем политический формат с претензией на лидерство в нем. Другое дело, что сейчас именно проект TANAP фактически используется ею как основной инструмент для создания этого альянса. Однако отмеченные выше обстоятельства, которые могут вообще привести к неучастию Ашхабада в этом проекте, ставят вопрос и о перспективах альянса. Поэтому  Азербайджану, Туркменистану и Турции, видимо, придется подобрать более четкие и взаимовыгодные точки соприкосновения между собой.