Таким образом данная инициатива правительства оказалась отвергнутой. Хотя у нас, признаемся, не было сомнений, что Сенат одобрит законопроекты, подготовленные Министерством юстиции РК, целиком и полностью, после чего они поступят на подпись главе государства. Судя по всему, Акорда пересмотрела свое первоначальное решение под давлением тех, кого можно условно назвать «консерваторами». И это несмотря на то, что эксперимент по стимулированию положительной активности граждан с помощью прямых выборов акимов нижнего уровня никак, на наш взгляд, не угрожал пресловутой внутриполитической стабильности.

 

Причины, по которым Акорда поменяла свое решение, скорее всего объясняются ее страхами перед тем, что в ходе прямых выборов акимов нижнего уровня местные кланы начнут прибегать к стандартным для демократических государств, но не приемлемым для Казахстана методам борьбы за голоса избирателей, и это, в свою очередь, начнет мобилизовывать протестный электорат на новые требования к властям. Но это наша точка зрения.

 

Так ли обстоят дела на самом деле? Почему в сенате пересмотрели решение разрешить прямые выборы акимов? Чего испугались? Мы попросили дать свою оценку решению парламентариев казахстанских политологов - Андрея Чеботарёва и Толганай Умбеталиеву.

 

Директор казахстанского Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрей Чеботарёв в своем комментарии отметил, что «включение положения по введению прямых выборов акимов данного уровня в число поправок в выборное законодательство было своего рода компенсацией обществу за готовящуюся отмену процедуры самовыдвижения в депутаты маслихатов страны. Если бы власти действительно хотели вводить выборность акимов сельских населенных пунктов и городов районного значения, то это было бы объявлено президентом в своем послании или отдельном обращении. Так что никто этого делать не собирался. Поскольку рассматриваемые поправки в закон о выборах какого-либо серьезного резонанса не вызвали и к проявлениям массового протеста не привели, то власти спокойно приняли только то, что касается маслихатов и других моментов».

 

По его словам, «правящая элита не желает делиться с общественностью своими властными полномочиями и ресурсами, которые она, благодаря этим полномочиям контролирует. А в сельской местности ключевым ресурсом является земля».

 

Между тем, как считает Андрей Чеботарёв, центральная власть несколько утратила контроль за своими нижестоящими звеньями: «Более-менее она еще контролирует деятельность региональных акимов. Но когда местные акимы, их подчиненные, депутаты маслихатов, полицейские творят все, что им вздумается, а разруливать ситуацию в конечном итоге приходится Астане, то это усиливает процессы дисфункции и дезорганизации системы государственной власти и управления. Печально известная история с изнасилованным мальчиком из бывшей ЮКО стала ярким показателем этого. В этих условиях введение выборности сельских и городских акимов чревато рисками разрушения системы. С учетом высокого уровня регионализма и родовых отношений среди коренного населения и местных элит соответствующие опасения в Акорде вполне обоснованы».

 

По мнению политолога, в условиях подготовки к транзиту верховной власти с запуском этого процесса в 2020 году централизация и управляемость системы будут только усиливаться. Перевод процесса выборности депутатов маслихатов всех уровней на пропорциональную основу как раз и идет в этом самом русле, уверен Андрей Чеботарёв.

 

 

У генерального директора Центральноазиатского фонда развития демократии, кандидата политических наук Толганай Умбеталиевой несколько иная точка зрения. Она полагает, что непринятие Сенатом поправок в законопроект РК «О внесении изменений и дополнений в некоторые конституционные законы РК» свидетельствует о наличии двух противоположных позиций внутри казахстанской элиты.

 

«Первая направлена на реальные реформы, тогда как другая - консервативная. Ее сторонники пытаются различными способами сохранить те принципы работы, которые для них понятны и ясны», - полагает политолог. Более того, «судя по тому, что в мажилисе предложение получило поддержку и вообще дошло до верхней палаты, силы и вес двух групп практически равны. Идет борьба за доминирование, за статус и вес внутри системы и, традиционно, за возможность влиять на президента. Одна группа блокирует инициативы другой. Но более выгодной, на мой взгляд, была бы позиция на выстраивание диалога и сотрудничества».

 

Борьба идет, по ее мнению, и за позиции в посттранзитный период: «Каждая из групп, которая участвует в этой конкуренции, пытается получить как можно больше льгот и инструментов для усиления своего положения». Но это если рассматривать ситуацию сквозь призму взаимоотношений элитных групп. Если же посмотреть под углом зрения «правящая элита и оппозиция», то картина получается несколько другая.

 

С одной стороны, выборность акимов низового уровня позволила бы центральной власти «скинуть» с себя решение проблем на локальном уровне, с другой - есть риск того, что этими инструментами могут воспользоваться и оппоненты власти. Не только те, кто внутри страны, но и те, кто находятся за ее пределами. Отсюда и различного рода «подстраховки». Вроде той, что на местном уровне в выборах могут участвовать только представители зарегистрированных политических партий. Но, видимо, есть опасения, что и эти гарантии не обеспечат предсказуемость результатов выборов.

 

Также, по мнению политолога, одной из причин, объясняющих произошедшее, является отсутствие навыков работы с демократическими инструментами и отсутствие опыта работы с непредсказуемыми результатами и форс-мажорными обстоятельствами. «Страхов пока больше, чем желания реформ», - резюмировалаТолганай Умбеталиева.

 

Фото: https://www.inform.kz